Дом с видом

Я не помню ее такой – это фото “до меня”. Но мне всегда было интересно разглядывать фотографии ее молодости…они какие-то иные…на них какие-то молодые, красивые и веселые люди. Другое и незнакомое мне время.

У нас были с ней разные периоды. Абсолютное единение и счастье моего детства в Вильнюсе. Действительно единение и действительно счастье. Потом я поняла, что тогда я была, скорее, продолжением ее представлений – хорошей и послушной, с ее взглядами на жизнь, ее привычками. Но тогда это было естественно, наверное. А потом  я начала поиски самой себя, долгие и мучительные. И когда, на мой взгляд, я себя нашла и полюбила, то мама это совершенно не приняла и все время искала меня прежнюю. Искала и настойчиво пыталась вернуть назад. Это было тяжело… Много было всякого, как в любой человеческой жизни… И вот когда я “решительно сказала нет” всем ее представлениям о моем счастье, ей поставили диагноз БАС. И начался новый этап наших взаимоотношений – нам нужно было полюбить друг друга опять…Так вот все устроено…Никуда ты не денешься с этой “подводной лодки”, нужно пройти все то, что суждено пройти.

И вот парадокс. БАС - ужасная болезнь, просто ужасная и бесчеловечная. Идет обратный отсчет. В детстве человек учится говорить, ходить, кушать…а она подло все это забирает, медленно и мучительно. Но именно эта болезнь дала нам с мамой время и возможность обрести друг друга снова. Не сразу, честно скажу. Все было нелегко. Но если ты знаешь, что и зачем ты делаешь, то и не страшно, и силы приходят. И опять было счастье. Как тогда в Вильнюсе, когда мы были с ней вдвоем. По внутреннему ощущению при одновременных ужасных обстоятельствах этой болезни. И это парадокс – все одновременно! Мама была удивительно спокойной этот последний месяц на даче и ушла очень спокойно, без мучительных приступов, что является просто подарком при этой болезни. Я буду помнить ее и буду скучать…Но я рада, что мы все “выяснили” – куча претензий, подозрений и прочей мути были проработаны))) Мы все друг другу простили и забыли (некоторые в силу своего склероза, конечно, ну и слава богу).

И дорогие товарищи “сочувствующие”, которые сейчас “кидаются в меня тапками” (у меня уже спина болит их отбрасывать) – не заставляйте меня посылать вас туда, куда Раневская послала ПИОНЭРОВ. Решение которое я приняла – это мое решение и я за него полностью отвечаю. Мне не так страшно было увидеть и услышать мамин последний вздох в прямом смысле этого слова, как сообщить вам об этом своем решении (вот уж где психологу было бы раздолье, детские комплексы и все такое). Я считала и считаю, что прощаться нужно с человеком пока он жив. Это мое глубокое убеждение. Человек УМИРАЛ два года и я всех звала – приезжайте и общайтесь, мама уходит. Вы слышали то, что хотели слышать и видели то, что хотели видеть.  Но это уже ваша часть  маминой истории. Моя часть маминой истории закончилась 5 июля 2015 года в 15 часов 40 минут…